А.Липатников, выпускник ФМХФ 1984 г. Тогда (МВ-85) и сейчас (2006).
ФФКЭ КАК ИНСТИТУТ ФИЗКУЛЬТУРЫ
Хотя я поступил на Физхим в 1978 году и постоянно играл в
футбол, к матчу века в первые годы на Физтехе я интереса не проявлял.
Младшекурсники (может быть, за исключением особо ярких футболистов типа Леши
Дементьева с нашего курса или Агапова и Филимонова, поступивших годом позже)
выходили на поле ночью. Мне, заточенному на учебу и соблюдающему строгий режим,
тогда это казалось диким, и я предпочитал здоровый сон по расписанию. Кстати,
по той же причине Андрей Чуриков (поступил в 1978), бывший на тот момент одним
из лучших футболистов Физхима, в первые годы свой учебы тоже не принимал
заметного участия в матчах века. Тем не менее волею случая я оказал существенное
влияние на две игры, которыми закончился период доминирования Физхима, то есть
два матча с «квантами» (ФФКЭ), о ключевых моментах которых я и хотел бы
рассказать.
Но сначала небольшой комментарий о причинах доминирования Физхима в конце
семидесятых – первой половине восьмидесятых. Ни в коей мере не умаляя заслуг
поколения Гринченко-Назаров-Самарин+Заживихин-Романников, многолетние победы
конца семидесятых – первой половины восьмидесятых связаны с тем, что это
поколение было поддержано очень удачными (с точки зрения футбола) наборами
1977-80-х годов (наш курс 1978 был слабейшим в этом квартете, по крайней мере, с
точки зрения МВ). Прежде всего, уникален набор 1977 года. Молоков, Исаев,
Ушаков, Юферов (Лёпа), Харитонов, Соколов – даже Клинчеву в первые годы не
находилось места в этой великолепной команде (потом, играя уже за наш курс после
академа, он им отомстил, забив все голы в победной для нас решающей игре
первенства факультета 1983 года, правда, не все сильнейшие футболисты 1977 года
вышли тогда на поле). А ведь еще были Ковальский, Филюгин, Рахимов, Котляр,
Беркут и многие другие. Когда мы впервые встретились на поле с командой-1977 на
первенстве факультета, я не столько играл, сколько, раскрыв рот от восхищения,
любовался соперниками. Помимо индивидуального мастерства эти ребята были
великолепно сыграны и, кажется, могли перепасовываться в касание на скорости с
закрытыми глазами. На моей памяти только один раз Физтех был осчастливлен
сопоставимым по футбольным меркам курсом: после прихода на ФОПФ Богданова,
Марзана, Дербина и других этот факультет очень быстро из футбольных аутсайдеров
стал лидером.
С нашего курса в МВ наибольший вклад внесли Леша Дементьев, мой нынешний
шведский земляк Аркадий Ярцев, много лет оттрубивший в защите и наводивший ужас
на соперников, особенно на тех, кто помнил, что у человека всего две ноги,
Володя Коротков и другие. В 1979 на Физхим поступили не только Агапов и
Филимонов, но и Ивченков, Витрук, Медведев, Рабинков, многолетний вратарь и
организатор Володя Барботко, Альберт Загидуллин и другие. Еще одна великолепная
пятерка (рано умерший Коля Сирык, Бахтияр Мирзакаримов, Паша Капанин, Костиков и
Кубасов) пришла годом позже. Затем футбольный бог отвернулся от Физхима на
длительное время. Отдельные хорошие футболисты появлялись (Пуха, Жильцов, и
т.д.), но массовости явно не хватало, может быть, за исключением набора 1982
года (Кухаркин, Королев, Кобзев, Костышин).
Но вернемся к двум матчам с квантами, первый из которых прервал многолетнюю
победную серию Физхима, а второй был остановлен мной, Соколовым и Клинчевым.
При всем моем уважении к Боре Гринченко и его огромному вкладу в победы Физхима,
я убежден, что первый матч так называемым квантам был проигран отчасти и по его
вине.
Примерно часа за четыре (может быть, три, точно уже не помню) до конца Физхим
вел в счете порядка десяти мячей. В этот момент наши основные силы ушли
отдыхать, сказав, что выйдут на последний час. Тут же у квантов на
поле выпрыгнули пятеро наемников-профессионалов, вряд ли знающих, что такое
квант. Учитывая силу этих ребят и отсутствие в этот момент почти всех лучших
футболистов у нас, ситуация выглядела очень опасной. Насколько помню, в первый
день эта же пятерка очень быстро изменила плюсовой для нас счет на минус 10.
Ситуация легко могла повториться, тем более что времени для ухода в отрыв у
наемников было предостаточно. Я в тот момент был зрителем. Почувствовав
опасность, я присоединился к нашему организатору (не помню, был ли это еще Вова
Барботко или уже Олег Костышин) и принял активное участие в формировании наших
пятерок. В сложившейся ситуации мы поставили на антифутбол: к паре опытных
защитников (вероятно, среди них были Самарин, Ярцев и другие) подбирали молодых
здоровых ребят и ставили им задачу – на чужую половину не лезть, выносить
мяч при первой возможности, бегать изо всех сил, а потом быстро меняться и не
давать профессионалам (прежде всего Матрацу и Колыванову) бить издали. Пятый,
тоже молодой и здоровый, должен быть ловить свой шанс на чужой половине, прежде
всего на отскоках от борта, и препятствовать дальним ударам. Такая тактика
сработала. Профессионалы разрыв сокращали, но очень медленно, а наши даже сумели
что-то забить (один мяч в жесткой силовой борьбе завез в ворота соперников Игорь
Пальцев, который в обычном дыр-дыре как футболист не воспринимался, а в том
матче выглядел просто здорово). За 70 минут до конца счет был +5 (по
воспоминаниям Самарина +3), и казалось, что наши ударные силы, ожидавшиеся через
10 минут, уже не отдадут победу подуставшим в борьбе с нашими молодыми Джентиле
(один из героев, на мой вкус – антигероев, чемпионата мира 1982 года) наемникам.
И тут я дал слабину. За некоторое время до этого подъехал Боря Гринченко,
который, естественно, горел желанием выйти на поле. Если бы вместе с ним было
еще четверо сопоставимых по классу футболистов, все было бы великолепно – на
поле сам Боря ни в чем наемникам не уступал. К сожалению, в пятерке, которую
Боря сформировал из имеющихся в наличии сил, футболисты были индивидуально
неплохие, но до уровня Бори явно не дотягивающие, совершенно не сыгранные и не
пригодные к игре на удержание счета против более сильного соперника. Конечно, в
тот момент такую пятерку выпускать было нельзя, но я не устоял перед
авторитетом заслуженного ветерана. На поле он по-прежнему был великолепен и
уверенно контролировал мяч. Но как только Боря вынужден был отдать пас
партнерам, те быстро теряли мяч на своей половине поля. В результате за 3-4
минуты в наши ворота влетели два безответных гола, и, главное, наемники почуяли
вкус уже казалось бы недосягаемой победы. Итог – поражение Физхима с
минимальным счетом. Был еще, правда, наш пенальти, который судья отменил после
того как Игорь Молоков решил поправить мяч рукой, прежде чем бить. Но ключевым
моментом, с моей точки зрения, был внеплановый выход нашей несбалансированной
пятерки за 70 минут до конца.
Конечно, матч тот был выигран не квантами, а наемниками. Марышев, которого я
тогда хорошо знал (мы регулярно вместе играли в футбол) в частных беседах этого
не скрывал, извинялся и обещал, что такое не повторится. Тем не менее, на
матче-реванше года через два число наемников резко выросло. Они сделали большой
отрыв в первой половине первого дня в отсутствии наших ударных сил. Вечером
лидеры Физхима, играя против настоящих квантов, разрыв сильно сократили. Утром
(ночью в те годы не играли) мы вышли вперед. Примерно в 10 утра, когда Клинчев,
Соколов и я пили в общаге чай после утренней смены, прибежали студенты и
сказали, что опять вышли наемники. Мы втроем тут же выскочили на поле и
потребовали от Марышева объяснений. Он уверял, что это настоящие кванты. Но
после того как эти якобы физтехи не смогли назвать фамилию проректора института
и не ответили на другие подобные вопросы, все стало ясно. Мы предложили два
варианта: либо убрать наемников, либо изменить название матча – заменить ФФКЭ на
Институт физкультуры. Марышев оба варианта отклонил, и мы (Клинчев, Соколов и
я) решили матч прекратить. Счет в тот момент был в нашу пользу. После этого
матча пошла длительная череда поражений Физхима от ФУПМа, ФОПФа, ФАКИ.
Кем я считаю Марышева, такими «пионерскими» действиями чуть не угробившего матчи
века как добрую физтеховскую традицию, писать не стану, но здороваться с ним я
перестал.